Специализированный перевод - дело тонкое: он требует от переводчика досконального знания не только иностранного языка (как этого требует любой перевод), но и определённого уровня специализированных знаний, наличия базовых понятий из той области общественной деятельности, частью которой является переводимый материал.
В юриспруденции, где, как известно, иногда имеет значение не только слово, но и запятая (пресловутое: «казнить, нельзя помиловать»), вред, причиненный некачественным переводом, может быть весьма существенным.
Проблема юридического перевода, помимо всего прочего, состоит в том, что терминология отражает особенности правовой системы страны. Еще одна особенность состоит в том, что и внутри национальной системы юристы выработали специфический язык и даже стиль, который трудно понять не только юристу или переводчику из другой страны, но и обычному человеку, проживающему в данной «юрисдикции».
Например, слово «jurisdiction» в английском языке означает, помимо известного нам «компетенция», «полномочия» (суда и т. п.), и чисто географический фактор - «территория», например, штата. Американский юрист может сказать не только «court’s jurisdiction» («компетенция суда»), но и, к примеру, «In this jurisdiction the rule does not apply» («В этом штате данное правило не применяется»). Незнакомый с такого рода нюансами переводчик может в последнем случае выдать нечто невразумительное.
Приведём ещё несколько таких примеров.
«Прокурор» («attorney», «prosecutor»). Сколько-нибудь прямого соответствия с украинским прокурором ни американский, ни, тем более, британский прокурор не имеют. Чего стоит одно только совмещение постов министра юстиции и генерального прокурора (атторнея) в США. Или весьма скромная роль прокурора в так называемом общем надзоре прокурора.
Еще хуже ситуация с понятием «МВД». Украинская «силовая структура» никак не сопоставима с МВД США (Department of the Interior). Последнее занимается вовсе не борьбой с преступностью, а… защитой природных богатств и наблюдением за их правильным использованием, управляет национальными парками, следит за соблюдением законов в лесном и охотничьем хозяйстве, рыболовстве. Специфическая функция этого министерства - защита интересов коренных жителей Америки, индейцев. Поэтому прямой перевод сочетания «Министерство внутренних дел США» вне контекста не несет информации и, более того, вводит в заблуждение.
Американскую концепцию «plea bargaining» можно перевести как «переговоры с обвиняемым о заключении сделки (!) о признании вины». Одним из условий такой сделки может быть признание вины хотя бы по одному преступлению в обмен на снятие отдельных - наиболее тяжких пунктов обвинения. Кроме того, сторона обвинения может взять на себя обязательство высказаться в суде о смягчении приговора (большинство уголовных дел). Сравнение с порочной и преступной отечественной системой выбивания признания или практикой навешивания «висяков» на обвиняемого в обмен на смягчение приговора в суде здесь совершенно неуместно. Во-первых, американская «сделка о признании вины» является сделкой в прямом смысле этого слова, тогда как отечественные «переговорщики», договариваясь с обвиняемым, грубо нарушают закон. Во-вторых, процедурные гарантии (due process) самооговора в США настолько сильны, а процент оправданий именно на таких процессуальных проколах настолько высок, что использовать институт «сделки о признании вины» в противозаконных целях трудно.
Многие двуязычные словари дают перевод понятия американского права «notary public» как «государственный нотариус». Между тем переводить «notary public» таким образом - все равно, что изобретать термины типа «государственный полицейский» или «государственный военный» в том смысле, что предложенное словосочетание совершенно не отражает содержание оригинального понятия. Полностью теряется смысл при внешне совершенно точном переводе отдельных составляющих. Более того, в данном конкретном случае смысл перевода в определенной степени прямо противоположный. На самом-то деле «notary public» может не быть юристом, состоять на службе у государства и вообще иметь какие-то особые способности. Это «лицо, уполномоченное государством принимать присяги, заявления, удостоверять подписи и совершать иные формальности, связанные с юридическими документами и действиями».
Этот ряд можно продолжить: не поддаются (или поддаются чрезвычайно приблизительному переводу) такие понятия, как «tort» (~ деликт), «privacy» (~ частная жизнь) и многие другие. Встречаются и просто казусы. Известное «правило Миранды» (немедленное и обязательное объявление задержанному его безусловных прав) было однажды переведено как «правление Миранды» (очевидно, королевы); «court marshal» - как «судебный маршал»; обладатель американской степени JD был причислен к когорте «докторов наук» несмотря на то, что это - первая юридическая степень, равная бакалавру права; в биографии звезды блюза 40-х Билли Холидей приговор в виде «probation», назначенный ей судом за чрезмерную страсть к наркотикам, был прямо переведен как «пробный» (!) срок, а не условное осуждение и т.п.
Использованы материалы статьи адвоката Вячеслава Манукяна “Троянский конь” юридического перевода”, “Юридическая практика” №7, 2008